Хорошее настроение в предвкушении будущей поездки продержалось недолго. Ровно до того момента, как учитель истории, в очередной раз напомнив ученику о величии королевской власти и конкретного короля, начал с умным видом вещать об основании династии и объединении под ее властью страны. Прослушав первые несколько предложений, Шеридан мысленно плюнул на это безнадежное дело, и занялся более интересным делом: размышлениями о просто невероятном таланте учителя даже самую интересную тему превратить в нечто нудное и скучное, как финансовый отчет какой-нибудь гильдии. Хотя, у учителя истории было одно несомненное преимущество перед остальными учителями: на его уроках можно было сколько угодно думать о своем. Достойный наставник обычно был так увлечен собственным вещанием, что не замечал ничего вокруг. Поэтому можно было сколько угодно мысленно слагать баллады или смотреть в окно на залив, главное делать при этом сосредоточенное лицо. А уж эту науку Шери, как и любой мальчишка, увиливающий от учения, освоил в свои пятнадцать лет весьма даже неплохо. Ну, или достаточно, чтобы не вызывать подозрений. Он и не вызывал, еще и потому, что запоем читал все попадавшие ему в руки книги по истории, и довольно свободно мог поведать учителю о разных событиях. Впрочем, даже размышления о своем не всегда спасали от занудства учителя, и окончания его уроков мальчик ждал с нетерпением. Даже на уроках географии и арифметики он скучал меньше, да и слушал учителей чаще.
Хотя, раз на раз не приходилось, в чем Шеридану выпал случай убедиться сразу после обеда. Вместо того, чтобы тихо-мирно заняться арифметикой, учителю стукнуло в голову объяснить своему непослушному ученику, как нехорошо тот поступает, сбегая с урока. Надо отдать должное, говорить он умел и любил гораздо больше учителя истории, но именно сегодня его поучения оказались ну очень некстати. Да и не привык Шеридан обращать внимания на нудные нравоучения окружающих, смиренно выслушивая только дядины. Так что, когда дело дошло до арифметики, он уже порядком заскучал. Кроме того, видимо в отместку за прогулянный урок, учитель, вместо того, чтобы дать Шерри задание и на этом успокоиться, начал вслух и весьма велеречиво, производить некие невероятно сложные арифметические расчеты, которые мальчик должен был повторить уже с другими числами, отчего у Шеридана голова пошла кругом.
Спас его от этого издевательства любимый дядя, которого Шерри, от облегчения, возлюбил еще сильнее. С места он сорвался так быстро, что едва успел попрощаться с учителем, и не стал затруднять себя собиранием со стола перьев и пергаментов. Из библиотеки юноша выскочил, опередив степенно шествующего дядю и опрометью, пока Мартис не передумал, бросился в оружейную за мечом, без которого в казармы ездить смысла не было. Схватив свой личный, подаренный дяде клинок, которым он гордился, он. на обратном пути, забежал к себе в комнату, чтобы переодеться в тренировочный костюм. Не то, чтобы ехали они для этого… но разве можно было посетить казармы и не потренироваться с солдатами? Поколебавшись, он прихватил и лютню, так как, после тренировок часто бывало, чтобы солдаты князя просили молодого наследника спеть им что-нибудь этакого. И, экипировавшись, как следует, он, прыгая через две ступеньки, помчался вниз по лестнице, торопясь во двор замка, где его должен был дожидаться дядюшка.
