Их путешествие на юго-восток длилось уже пять дней. Пять одинаковых и по сути своей ничем не отличающихся друг от друга дней.
Женевьева успела даже вспомнить, как в своё время уже совсем забыла, что это такое подолгу держаться в седле. В прочем, при дальних путешествиях и тряска в карете не рай, но… Нет, всё же что-то в этом определённо было. Что-то далёкое, родом почти из детства.
Сперва от этого, в купе со всеми неудобства путешествия, было тоскливо и грустно. Но графиня, стараясь думать больше о сестре и том, что та задумала, раз выкинула такой  трюк, и стоически терпела. А потом само прошло, как говорится. Удавалось даже насладиться окружающими пейзажами и теми спокойствием и особой суетой, которых никогда не бывает в городе или же поместье.
Здесь, вдоль дорог, текла совершенно иная жизнь. Графиня чувствовала себя несколько странно, наблюдая со стороны за окружающим миром. Прожив всю жизнь в золотой клетке было неловко видеть и чувствовать нищету действительно уставшего от такого безрассудного правления народа. Неловко от того, что ей этого не изменить. И несколько виновато, ведь чего лукавить, едва ли она, по возвращении в свои дорогие апартаменты, подумала бы потом хоть раз о том, какого кому-то в холодных стенах и под дырявой кровлей. Да и такая её попытка помощи ничего в конечном итоге ну будет стоить. Капля в море.
«Больше похоже на попытку оправдаться перед нежеланием что-либо менять. – Тоже правда. И даже не своеобразная, а самая обычная правда. – На этом ведь и строится психология народа, что каждый из них, бедных и униженных судьбой и феодальным строем, считает, что в одиночку он ничего не может. Вот и терпят. Но начнись революция, сумей хоть кто-то растормошить каждого их них, пробудить ото сна то негодование, которое с рождения копится в их душах, и их, ставших сродни необузданной стихии, будет не остановить».
А промозглая тоскливая осень входила в свои права. Уже не только утром и вечером приходилось зябко кутаться в теплый плащ. Но и днём, когда холодный ветер, словно дикий зверь, настигал путников.
И какой же отрадой  становились таверны. Теплые и весёлые, наполненный пьяным шумом и бестолковым бренчанием какого-то горе-менестреля на расстроенном инструменте. Правда, отрадой оно было ровно до тех пор, пока не становилось ясно, что в этом очередном клоповнике придется ночевать. Приходилось мириться и с этим. В общем, среднем и целом графиня уже самой себе даже призналась в том, что это всё её ужасно утомило. И дело отнюдь не в отсутствии красивых одежд и украшений, нет. Простое лишение таких, оказывается, приятных бытовых мелочей и радостей, как чистота и возможность вечером понежиться в горячей ванне с лепестками цветов или ароматическими маслами вызывали сейчас едва ли не желание расплакаться от обиды, особенно при виде деревянных лоханей. Но это временно. Мысль о том, что всё это временно тихонечко грела душу. А пока что все силы, которые были, вдова пускала на то, чтобы и дальше благоухать в довольно мерзкие дождливые и сырые дни. Для себя же любимой, естественно. А заодно следовало как можно меньше сталкиваться с мыслью о том, что потом предстоит ещё и обратная дорога. Хотя её можно будет постараться сделать быстрее, лучше и комфортнее.
Спрятавшись от усилившегося в ночь дождя в очередной таверне в очередной деревушке, почти доросшей своими размерами до маленького городка, графиня, устроившись за столом, не находила сил даже на ужин. Вернее, на попытку хотя бы подумать о нём. Словно гораздо интереснее оказалось смотреть на пламя одинокой свечки за их столом, которое то дрожало, а затем замирало в оцепенении, то всплывало вверх искрами, изгибаясь, уловив малейшее движение воздуха. Оно походило чем-то на маленькое живое существо.
«Интересно, в Конверрере нашлись или нет слишком любознательные и дотошные до моего столь внезапного якобы отъезда в одно из самых удаленных имений?» - Придумать повод для того, чтобы покинуть город, было просто. Покинуть сам город, а точнее его округ так, чтобы не возникло подозрений и возникающих из них вопросов – несколько сложнее. Пришлось перевернуть всё с ног на голову. И делегацию в то самое имение отправлять, правда без себя любимой и под чутким вниманием и руководством Пьера, уж кто-кто, а старый слуга не подведёт. А самой, чуть-чуть «поколдовав», отправиться другой дорогой. Сложнее, а точнее самым сложным, было понять или хотя бы представить себе план и ход мыслей сестры. Куда, ну куда она, да ещё и с Эвелин, поехала?
Хорошо хоть людей, способных поделиться информацией, везде можно найти и встретить. Хорошо ещё, что наёмников из Брэган можно встретить почти везде, по крайней мере, если знать где и как искать.